Крик души реаниматолога. Пост-ликбез про посмертное донорство
Иногда мы публикуем материалы других ресурсов. Мы можем добавить картинки, внести корректировки или уточнения – не меняющие контекста и смысла. Ссылку на источник вы найдёте в конце статьи
Многие полагают, что трансплантация в России – индустрия подвальная, нечистая. Люди переживают, что врачи способны на преступление ради пересадки кому-то за большие деньги. Как минимум, реаниматолог не пытается спасти умирающего (ведь ему уже заплатили), как максимум – человека ударили по голове в тёмном переулке и сразу повезли к трансплантологу.
В действительности всё не совсем – а точнее, совсем НЕ – так. Факт смерти мозга оформляется в присутствии нескольких врачей, при этом трансплантологов среди них нет. Никто не пойдёт на убийство при стольких свидетелях.
Проблема недоверия к трансплантологам имеет место даже в профессиональном сообществе. Что говорить о СМИ, которые в те редкие моменты упоминания об этой сфере, только подогревают недоверие домыслами и слухами.
Мы публикуем пост реаниматолога – крик души и медицинский ликбез про посмертное донорство с грустным заключением. Для тех, кто боится оттого, что не знает.
О поводе
О реальности
Расскажу, как это происходит в реальности. Есть пациент с первичным поражением головного мозга. Обычно это или травма или обширный инфаркт. При определенной глубине нарушения сознания мы ставим в известность ЦОД (центр органного донорства).
Из ЦОДа приезжают 2 коллеги анестезиолога-реаниматолога. Осматривают пациента, проводят тесты на инфекции, определяют наличие других противопоказаний. Если противопоказаний нет, берут кровь на гистосовместимость.
Дальше события развиваются по-разному:
1. Уровень сознания у пациента повышается. Это не значит, что он приходит в сознание. Но даже при поверхностной коме ЦОД снимает пациента с наблюдения. Таких случаев примерно половина;
2. У пациента развивается состояние, из-за которого донорство невозможно. Например, сепсис. Таких вариантов где-то треть;
3. Нарушение сознания углубляется, наступает смерть мозга.
О законе
На случай №3 существует Приказ Минздрава РФ от 25 декабря 2014 года N 908н «О Порядке установления диагноза смерти мозга человека» (вступил в силу с 01.01.2016).
Там подробно прописан порядок установления смерти мозга, который все участники соблюдают до самых мелочей.
Перечислим участников:
- – 2 реаниматолога из ЦОД (работают сутками, поэтому бригада, взявшая потенциального донора под наблюдение и бригада, констатирующая смерть мозга, это разные люди);
- – дежурный реаниматолог (тоже суточный работник, обычно не тот, кто вызывал ЦОД) + завотделением;
- – дежурный невролог.
Об интересах
Врачи из ЦОД в заборе органов особо не заинтересованы, так как зарплату получают за факт прихода на работу. Количество работы на заработок не влияет.
Реаниматологи отделения однозначно заинтересованы в выживании пациента. По массе причин, и человеческие чувства тут даже не на первом месте. Ибо смерть молодого пациента всегда очень подробно разбирается. А малейшее повышение летальности – опять-таки повод для разбирательств. Так что лучше глубокий инвалид, но живой.
Ну а дежурный невролог вообще человек посторонний и ни в чем не заинтересован.
О протоколе
Если все тесты на смерть мозга положительны, составляется протокол. Все участники документ подписывают, и врачи ЦОД заказывают операционную и вызывают трансплантологов. В этот же момент потенциальных реципиентов вызывают в соответствующие клиники.
Напомню, что в РФ действует презумпция согласия на посмертное донорство, что подтверждено Конституционным судом: https://pravo.ru/news/view/126881/. И да, никто не обязан сообщать о происходящем родственникам пациента и тем более спрашивать их согласия.
Об одной истории
А вот другая сторона вопроса. История знакомой молодой женщины.
Гистиоцитоз лёгких, довольно долго всё было компенсировано, так что женщина работала терапевтом, без всякой инвалидности. Потом произошло ухудшение, настолько тяжёлое, что её сразу поставили в лист ожидания на трансплантацию лёгких.
Год она провела практически обездвиженной, на кислородном концентраторе. Затем вызов в клинику, операция (где-то в другой клинике нашёлся подходящий посмертный донор). Всё успешно, долгое восстановление и сейчас она уже вышла на работу. Не терапевтом – больше с бумажками, зато на своих ногах. Если бы не трансплантация лёгких, она была бы давно мертва.
Об "осквернении"
Что еще хочу отметить. Часто звучит аргумент про осквернение тела умершего, мол, копаться в нём не по-человечески. Вот честное слово, вы хоть раз задумывались, что делает с телом патанатом (патологоанатом. -Ред.) или, того хлеще, судебный медик?
Хирургам такое и не снилось. Все органы полностью извлекаются из тела, отделяются от него, большая часть довольно мелко нарезается, интересные, с точки зрения врача, кусочки отправляются в банку с формалином для дальнейшего исследования. Все остальное отправляется назад и зашивается.
И нет, это не осквернение и не вандализм. Это работа по диагностике и изучению болезни, от которой скончался пациент. Не будет такой работы – вернёмся к средневековой медицине.
О недоверии
Что мне не нравится в происходящем сейчас. Естественно, скрытность. Она порождает массу подозрений в недобросовестности. С другой стороны, если вместе с сообщением о смерти мозга у близкого человека родственник услышит о предстоящем изъятии органов… боюсь, в нашем обществе такое просто невозможно.
И дело не в возможном препятствии. Дело в абсолютном недоверии к врачам, вере в чудо – а вдруг придёт в сознание? И в банальном нежелании, чтобы кто-то выжил, раз близкий погиб. В такой ситуации объяснять, что смерть мозга процесс необратимый, бесполезно. Так же, как и рассказывать, сколько человек выживут благодаря посмертному донорству.
О пропаганде
Выход я вижу один – тот самый, который выбрал весь цивилизованный мир: открытость и пропаганда. Те самые истории про то, как девушка пригласила на свадьбу человека, в чьей груди бьется сердце её отца. Про знакомство близких донора и потенциальных реципиентов. Прижизненное анкетирование и пометки в автомобильных правах: согласен/не согласен.
Реклама, реклама и ещё раз реклама. Разъяснения и санпросвет. Ну и повышение доверия к медицине, без этого от мракобесия не избавишься. В конце концов, кровь мы сдавать научились. Следующий шаг – согласиться с тем, что в случае смерти мозга наши органы могут спасти от смерти других людей. Согласиться с тем, что это хорошо.
Но. Чтобы обыватель с этим согласился, должно смениться поколение и, боюсь, не одно. А в нашей действительности всё идёт к тому, что посмертное донорство потихоньку сойдёт на нет. То есть не будет ни трансплантации сердца, ни трансплантации лёгких – их, в отличие от печени и почек, от живого донора не возьмёшь. Будут умирать те, кто мог бы выжить. Но нам к этому не привыкать.
Понравилась статья? Поделитесь!
Подписывайтесь на нас в социальных сетях!
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
