О беременности, иммуносупрессии и родах после трансплантации: интервью с нефрологом Ириной Кандидовой
Статья в газете “Московская медицина”
30.07.2019
Успешная трансплантация позволяет практически сразу вернуться к полноценной жизни – учебе, работе, семье. Для многих женщин пересадка донорского органа в первую очередь ассоциируется с последующей возможностью материнства. Врач-нефролог и кандидат медицинских наук Ирина Кандидова рассказала о праве на беременность таких пациенток, подготовке к ней и переменах в этой области в статье “Московской медицины”.
Когда и как вы впервые на практике столкнулись с темой беременности после пересадки почки?
В конце 80-х годов трансплантация в России только начала появляться. На всю страну работали единицы диализных центров, а счет больных шел на тысячи. В таких условиях операции по пересадке выполняли не просто для того, чтобы развить направление, но и чтобы освободить места для новых пациентов. О беременности тогда не шло и речи.
>> Глава №1: Первая беременность после пересадки почки в России
Но так совпало, что первые случаи произошли именно в то время. Буквально за полтора года сразу несколько женщин сообщили, что ждут малыша.
Для нас первый такой раз был шоком. Девочка забеременела и хотела родить – вопреки запретам врачей. Тогда не было ни интернета, ни доступа к иностранной литературе. В поликлиниках ее брать боялись, так как никто не обладал соответствующим опытом. Я тоже боялась – не знала, как повлияет иммуносупрессия. Но очень хотела помочь, поддержать. Хотела, чтобы ребенок выжил, увидел свет. Начала обзванивать роддома – со мной даже не хотели разговаривать.
Как удалось довести те беременности до конца?
Единственными, кто откликнулись на мой крик, были академики Валерий Иванович Шумаков и Владимир Иванович Кулаков. Сегодня в их честь названы Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов и Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии. На тот момент они были обычными профессорами.
В тот первый раз я пришла к возглавлявшему институт трансплантологии Валерию Ивановичу, и он направил нас с пациенткой в институт к Кулакову. Врачи смотрели на нас и совершенно не понимали, что им предстоит, но решились помочь. Роды договорились проводить в институте трансплантологии, ведь мы не знали, что может случиться с почкой, как она себя поведет. Присутствовали неонатологи, реаниматологи, трансплантологи. И вот здоровый малыш появился на свет. Проводить его в неонатальный центр собрался весь институт – все аплодировали стоя.
Прошло столько времени, а я помню это будто вчера. От этих воспоминаний на глазах наворачиваются слезы. Тогда нам было сложно представить даже одну такую беременность, но за короткое время родились еще несколько детей.
И здесь я должна сделать акцент на том, что за эти 30 лет огромное количество женщин стали мамами не один, а даже три раза. И с пересаженным сердцем, и печенью, и поджелудочной железой. И все это благодаря этим двум великим людям – Шумакову и Кулакову – именно они стояли у истоков.
Нужна ли особая подготовка к беременности после трансплантации?
Подготовка обязательно должна быть. Первые случаи завершились удачно, поскольку в 80-е годы иммуносупрессия была не столь токсична. Все пациенты после пересадки принимают иммунодепрессанты – эти препараты не дают донорскому органу отторгаться. А лекарства нового поколения, напротив, опасны для плода. Поэтому перед тем, как пациентка забеременеет, их обязательно нужно менять. Это минимизирует риски развития патологий, несовместимых с жизнью.
Врач отвечает за троих: мама, орган и ребенок
Есть другой момент: без должного внимания альтернативные иммуносупрессоры могут навредить работе донорской почки. Поэтому нужна очень тщательная подготовка и контроль состояния женщины. В такой ситуации врач отвечает за троих: мама, орган и ребенок.
Я категорически против самостоятельных решений в вопросе беременности после трансплантации. Сейчас девочки стали смелее, они общаются на форумах, узнают информацию через сарафанное радио. Но если действовать без консультации врача, очень просто навредить. Хочу призвать и женщин, и медиков: давайте подходить к беременности серьезно, потому что в холодильнике нет запасной почки.
Какой период беременности считается самым тяжелым?
Первые два триместра текут волшебно: и пациенты, и врачи расслабляются. Мой опыт говорит о том, что это делать опасно. Ведь самый сложный период начинается уже в конце второго триместра – нужно быть настороже, внимательно следить за показателями здоровья и анализами, изменениями в самочувствии. Поэтому вести беременность у женщин с пересаженной почкой должны не только акушеры-гинекологи по высокому риску, но и трансплантологи, и неонатологи, и генетики.
Практически все эти женщины предрасположены к формированию так называемого гестоза – нефропатии второй половины беременности, к дистрофическим изменениям в печени. Бывало, что в течение нескольких часов у пациентки мог отказать этот орган. Никогда не знаешь, как себя поведет организм девочки с идеально текущей беременностью. Поэтому быть в это время под наблюдением специалистов очень важно.
Как ведет себя организм после родов?
Выносить ребенка и родить – это только 50 процентов успеха. Самое сложное начинается после. Когда женщина рожает, общий гормональный уровень резко обрывается. В случае с кесаревым сечением скачок вообще происходит за 20 минут, а это уже предпосылка к тому, что почка откажет.
Нами отработана схема. Во время родов мы вводим приличные дозы гормонов, чтобы предотвратить гипотетически возможное отторжение и ухудшение функции донорского органа. Но все равно после родов пациентка не должна уходить из поля зрения нефролога, акушера-гинеколога и моего собственного. В это время для таких девочек все только начинается.
Какие существуют противопоказания к беременности для женщин после трансплантации?
Основное противопоказание – это плохая функция трансплантата. Еще раз хочу сказать: иногда желание стать матерью превалирует над страхом. И женщины идут на это. Бывает, получается их убедить: “У тебя через год все равно будет повторная пересадка, ну давай мы подождем”.
Как вы настраиваете ваших пациенток на позитивное восприятие сложностей?
У меня есть потрясающий стенд, который ведется много лет. Это дерево с золотыми яблоками, куда я вписываю каждого появившегося ребенка и его маму. И каждый год имен становится все больше – кто-то родил повторно, кто-то – в первый раз, кто-то – в третий.
Важно, чтобы после трансплантации или родов пациент жил, а не просто ушел в статистику как 2005-й родивший
До трансплантации у больных мрачные мысли – не то вставать в лист ожидания, не то писать завещание и ставить точку, доделывать какие-то дела в жизни. И
вдруг пациентка видит дерево с золотыми яблоками, и у нее появляется желание жить, бороться. Это придает сил мужественно пережить этот период ожидания, потому что есть некий посыл в будущее. Это помогает пациентам не просто выжить. Человек моментально переключается.
Что, на ваш взгляд, главное в ведении беременности?
Важно, чтобы после трансплантации или родов пациент жил, а не просто ушел в статистику как 2005-й родивший. Женщина должна быть здоровой, контактной для своего ребенка, быть рядом в его взрослении. Ребенку нужна здоровая, живая мама, как минимум.
Мне не понятен спорт в медицине, когда говорят: “Давайте сделаем 300 трансплантаций и отчитаемся государству”. А сколько из этих людей выживет и будет жить долго и счастливо? Так же и с беременностью.
Почти за 30 лет работы у меня было около 300 пациенток, которые родили после пересадки. У кого-то были несколько беременностей, у чьих-то детей уже появились собственные дети. Есть девочка, которая родила троих, а двое – тем более не редкость. К радости и гордости могу сказать, что за все это время ни одна женщина не потеряла трансплантат во время вынашивания. Ни у кого оно не оказало влияния на функцию органа. Это великая победа.
Какого развития вам бы хотелось?
Нужно выводить сами роды за пределы Москвы. В этом деле необходима просветительская работа: чтение лекций, сотрудничество с больницами в режиме онлайн. Таким образом я вела не одну беременность, были даже случаи родов по скайпу.
В регионах, к сожалению, до сих пор бытует мнение, что женщинам после трансплантации противопоказано рожать. По этой причине врачи часто призывают прервать беременность, и пациентки вынуждены приезжать в Москву за поддержкой. Мы, врачи, не имеем права решать за женщину, рожать ей или нет, доводить до исступления, призывая к аборту. Мы можем лишь сказать о степени риска. Если она идет на него, я говорю: “Это ваше решение, но я могу вам обещать, что буду рядом 9 месяцев, 24 часа в сутки”.
Что для вас работа?
До сих пор храню карточки каждой пациентки. У меня есть целый архив, и он не в виде истории в интернете, а рукописный. Когда ты пишешь, ты переживаешь все заново. В этом есть неуловимый психологический аспект, мне нравится эти истории заполнять рукой.
В трансплантации я 33 года – целая жизнь, за это время у меня были периоды разочарования, депрессии, бед, как и у любого другого человека. И ровно в 8 утра, когда я прихожу на работу, выздоравливаю от своих проблем. Понимаешь, что не имеешь права расстраиваться – вот где беда. Молодые, богатые, бедные – неважно, казалось бы, впереди целая жизнь. Мои проблемы – это ерунда. Благодаря сегодняшнему уровню развития медицины у этих пациентов уже есть будущее. И они могут прожить долгую жизнь, а мы поможем им в этом.
Источник: www.niioz.ru
Понравилась статья? Поделитесь!
Подписывайтесь на нас в социальных сетях!
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
