Гены и молекулы главного комплекса гистосовместимости (HLA) одна из наиболее важных составляющих частей иммунной системы человека. Ее основная функция – распознавание «своего» и «чужого», что позволяет другим звеньям иммунитета быстро реагировать на попадающие в организм инфекционные агенты, удалять собственные клетки, подвергшиеся онкологической трансформации.

При пересадке органов иммунная система реципиента распознает набор молекул HLA донора и в случае их несовпадения со своим запускает каскад реакций, которые мы называем отторжением. Одним из вариантов такого ответа является выработка антител к тем антигенам донора, которые отсутствуют у реципиента. Именно эти анти-HLA антитела являются ключевым элементом так называемого гуморального отторжения. Другой вариант отторжения – клеточный, когда основным «оружием» иммунной системы являются клетки – T-лимфоциты.

Нередки случаи, когда у пациента имеются антитела к молекулам HLA донора, а функция пересаженного органа остается более-менее нормальной. Стоит ли тогда обращать внимание на эти антитела? Ответ однозначен – да, стоит. В многочисленных работах, проведенных по всему миру, было показано, что наличие у реципиента антител против HLA донора является одним из ведущих факторов риска потери функции трансплантата.

Что делать в такой ситуации? По текущим представлениям – усилить или, по крайней мере, не редуцировать иммуносупрессивную терапию. Насколько эффективен такой подход изучили ученые из Великобритании. В исследовании приняли участие 13 центров трансплантации и 2037 реципиентов почки. 

Все реципиенты были в возрасте от 18 до 75 лет и перенесли пересадку почки не менее, чем за год до включения в работу. Ни у кого из них на момент трансплантации анти-HLA антител не было. Участников случайным образом распределили на две равные группы. В первой – результаты тестирований на анти-HLA антитела сообщались врачам и, соответственно, они могли использовать их при лечении пациентов. А во второй группе о них знали только исследователи, поэтому врачи назначали и корректировали терапию без дополнительной информации.

Что же получилось в результате? На момент начала исследования донор-специфические антитела были обнаружены у 198 (10%) реципиентов. Еще раз было подтверждено, что их наличие увеличивает риск потери трансплантата почки. В данной работе – в 1,5 раза, по сравнению с реципиентами без антител. Но самым главным оказалось, что частота и сроки утраты трансплантатов никак не отличались между пациентами двух групп. То есть, меры по модификации иммуносупрессии, которые проводились врачами, когда они знали о наличии антител, никак не повлияли на выживаемость. Более того, к шестому году после начала исследования среди пациентов с антителами первой группы было утрачено 25% трансплантатов, а во второй, где результаты тестирований не сообщались врачам – 15% (Рисунок 1).

Никаких различий в результатах не было обнаружено, когда рассматривались все пациенты обеих групп. Примерная частота утраченных трансплантатов через 6 лет после начала исследования составила 8 – 9% (Рисунок 2).

Авторы заключают, что вмешательства, направленные на оптимизацию иммуносупрессии и приверженность терапии, не приводят к увеличению срока функционирования трансплантата после выявления донор-специфических антител. Прежде, чем использовать результаты регулярных тестирований при наблюдении реципиентов, необходимо найти эффективные методы лечения.

Результаты этого исследования нельзя признать радостными. Ни для пациентов, ни для врачей. Однако они крайне важны для дальнейшего развития, так как абсолютно объективно демонстрируют существующую проблему и направление, в котором надо продолжать работу.

Dominic Stringer et al, Optimized immunosuppression to prevent graft failure in renal transplant recipients with HLA antibodies (OuTSMART): a randomised controlled trial, eClinicalMedicine (2023). DOI: 10.1016/j.eclinm.2022.101819.